«Ковид разобщает людей»
Ограничения, принуждение к вакцинации и отсутствие вакцин — на что жаловались томичи омбудсмену в 2021 году
Мы все уже поняли, что пандемия с нами не на один день и даже не на один год, но многим людям сложно смириться с ограничениями и приспособиться к новой реальности. Это чувствуется и по росту жалоб к Уполномоченному по правам человека Томской области Елене Карташовой — если за весь прошлый год к омбудсмену поступило 2651 обращение, то только за 11 месяцев текущего года — их уже более трех тысяч.
-Елена Геннадьевна, часто ли обращаются к вам противники QR-кодов, вакцинации, ограничений?
— Ковид оказался страшен не только тем, что уносит человеческие жизни, но и тем, что сильно разобщает людей. Казалось бы, борьба с угрозами для жизни должна сплотить людей, но это не всегда так. Мы видим, что значительная часть жителей области приняла необходимость соблюдать ограничения, направленные на снижение заболеваемости COVID-19. Однако есть и те, кто не согласен с решениями власти о вводе ограничений, им кажется, что нарушаются их права.
Мы получили в этом году несколько десятков жалоб от противников вакцинации и QR-кодов. Основной лейтмотив этих писем – не ограничивайте мою свободу.
Однако я бы все же разграничивала понятия «нарушение прав» и их законное ограничение. Международное законодательство говорит о том, что права человека ограничивать можно, но допустимо это лишь во имя общественного блага. Эти положения есть и в ст. 55 Конституции России, допускающей ограничение прав человека федеральным законом, но только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты здоровья, прав и законных интересов других лиц. Мы второй год наблюдаем, как на наших глазах пишется «ковидное право» — принимается множество документов, часть из которых содержат те или иные ограничения индивидуальных прав. Увы, некоторые из этих правовых норм написаны ценой человеческой жизни.
Конечно, нужно уважать индивидуальные права. Но кто станет спорить с тем, что главным правом является право на жизнь? И раньше в нашей стране на основании закона ограничивали права на свободу передвижения людей, больных открытой формой туберкулеза, или, например, страдающих некоторыми видами психических расстройств. Если человек опасен для окружающих – нужно добиваться соблюдения баланса как его прав, так и интересов других членов общества, которым он может причинить вред.
При этом я категорически против «перегибов» в сфере ограничений и готова защищать каждого, чьи права окажутся нарушенными неправомерными действиями тех или иных людей.
К слову, я сама прошла три этапа вакцинации. Получила сертификат с QR-кодом. В преддверии выезда в места, где люди длительное время находятся в изоляции (дома-интернаты, следственные изоляторы и др.), сдаю ПЦР-тесты, чтобы не представлять опасность для других людей. По-другому сейчас нельзя, мы не должны быть угрозой для тех, кто обращается к нам за помощью. Нельзя думать только о себе.
— Вместе с пандемией в нашу жизнь вошли такие понятия, как самоизоляция, дистант, удаленка. Поступают ли вам сигналы о случаях домашнего насилия?
— Были единичные обращения. Вообще у преступлений на почве домашнего насилия всегда очень высокая латентность. Мы часто узнаем о фактах насилия не от самой жертвы, а от чужих, но неравнодушных людей. Прямо сейчас мы работаем с коллективным обращением жителей одного из многоквартирных домов в Томске, которые сообщили, что родственники держат под замком пожилую женщину. Это далеко не первый случай в моей практике. Мы связались с участковым уполномоченным полиции, на днях планируем выезд на адрес, чтобы на месте во всем разобраться и поговорить с томичкой, живущей взаперти.
Если информация подтвердится – обратимся в правоохранительные органы, ведь незаконное лишение свободы является уголовным преступлением. Но возможно и другое – близкие люди просто боятся, что человек, находясь в болезненном состоянии, уйдет из дома, потеряется, станет жертвой уличной преступности. Не знают, куда обратиться за помощью, вот и запирают на замок. А выход в такой ситуации есть, в Томске достаточно специалистов, которые подскажут, куда обращаться и, возможно, решать вопрос о госпитализации и профессиональном присмотре.
— У вас есть случаи, когда удалось восстановить права конкретного человека, нарушенные в связи с пандемией?
— Таких примеров много. Недавно к нам обращались за содействием в получении длительно ожидаемой плановой медицинской помощи — мы оперативно связались со специалистами облздрава, они быстро помогли решить проблему с госпитализацией пациента, который уже прооперирован и идет на поправку. Мы помогали отстоять свои права людям, которых работодатели совершенно незаконными способами принуждали к вакцинации. Вместо убеждения звучали угрозы лишить премии, уволить. Все, с кем мы работали, сообщили о том, что давление на них прекратилось. И наоборот, были обращения с просьбой помочь поставить прививку, несколько таких обращений поступало из районов области. Все, кто хотел, уже вакцинированы.
В прошлом году в специальном центре для пребывания иностранных граждан, подлежащих выдворению, «застряли» иностранцы, которые из-за ковидных ограничений и закрытых границ не могли уехать к себе домой. Ситуация тогда сильно накалилась. Отправку многих иностранцев согласовывали через Москву буквально в ручном режиме. Благодаря слаженной работе сотрудников МВД, МИД России, федерального и региональных омбудсменов, людей все же отправили на родину. В этом году подобных случаев уже не было, удалось создать рабочие механизмы, позволяющие соблюдать права людей, несмотря на жесткие ковидные правила.
— В целом на что жаловались томичи в 2021 году, какие права и свободы нарушались чаще?
— Особых изменений по сравнению с 2020 годом мы не видим. Формализм и безразличие к чужой беде, к сожалению, никуда не ушли из нашей жизни. Примерно треть обращений приходит из мест изоляции (это СИЗО, где люди находятся, пока идет следствие, колонии, отделения для принудительного лечения в психиатрических стационарах). В них чаще всего звучит тема несогласия с решением или приговором суда, арестованные жалуются на действия следователей, предъявляют претензии к тюремной медицине и условиям содержания.
Из нового — в этом году осенью появились жалобы на то, что несколько пациентов областной психиатрической больницы не смогли реализовать свое избирательное право и проголосовать на выборах. Конечно, речь идет о тех, кто по состоянию здоровья может это сделать. Разбираемся, пока пришла к выводу, что винить в этом врачей неправильно. Это не медицинская проблема. И актуальна она не только для нашего региона. Нужно дорабатывать механизмы защиты прав людей, хоть и дееспособных, но годами живущих в больнице и не имеющих регистрации по месту жительства. Постараемся к следующей избирательной кампании этот вопрос решить совместно с облизбиркомом, органами исполнительной власти.
Немало жалоб от томичей поступает на нарушение социальных прав, в том числе по вопросам получения пенсий и пособий. Волнует людей и тема нарушения жилищных прав, уже много лет очень болезненный вопрос — расселение аварийного жилья. Многих не устраивают темпы расселения, люди боятся жить в ветхом жилье и не всегда готовы переезжать в помещения маневренного фонда. Остается острой проблема с предоставлением жилья лицам из числа детей-сирот, даже при наличии судебного решения ожидание квартиры может затянуться на год и более. Недавно депутаты областной Законодательной Думы приняли закон, позволяющий в определенных случаях выдавать совершеннолетним сиротам жилищные сертификаты. Есть все основания надеяться, что это поможет решить жилищную проблему еще нескольким десяткам ребят. В аппарате Уполномоченного сейчас внимательно изучают этот закон, и, возможно, в начале 2022 года мы внесем предложения, направленные на более эффективное его применение.
— Есть ли у вас в работе какие-либо резонансные ситуации, которые требуют вашего личного контроля?
— Такие ситуации есть всегда. Особенно пристальное внимание гарантировано, если речь идет о гибели людей. В сентябре этого года я выезжала вместе с прокурором Шегарского района А. Белозеровым в психоневрологический интернат, мы проводили там прием. Один из постояльцев сообщил нам, что в июле умер его приятель, тоже проживавший в этом учреждении. Мы выяснили, что мужчина скончался в районной больнице. Причина смерти – множественные переломы ребер, посттравматическая пневмония. Я сразу направила письменное обращение в региональное Управление Следственного комитета РФ с просьбой провести тщательную проверку всех обстоятельств смерти человека. Окончательные результаты проверки будут известны в последних числах декабря. Мы пока не знаем, при каких обстоятельствах больной человек получил травмы, которые привели его к смерти. Однако это не первый случай, когда в государственном учреждении погибает человек, и, на мой взгляд, нужно сделать все возможное, чтобы не допускать подобного впредь.
— Пандемия внесла какие-то коррективы в работу аппарата омбудсмена?
— В периоды явного роста числа заболевших мы приостанавливали личный прием в нашем офисе, старались больше контактировать по телефону, работали с использованием средств интернет-коммуникации. Больше стали проводить тематических прямых телефонных линий, оказалось, что они очень востребованы людьми. Немного уменьшилось число выездов с проверками.
Но мы продолжаем работать, личные приемы проходят по предварительной записи, чтобы не было очередей, со строгим соблюдением противоэпидемических мер – диалог будет в масках, с выдерживанием социальной дистанции. Рост числа полученных нами обращений говорит о том, что мы правильно расставили приоритеты и все другие способы коммуникации оказались востребованными людьми. Наш телефон по-прежнему 71-48-34.
— Сейчас активизировалась цифровизация во всех сферах жизни, как это коснулось прав человека?
— Современные цифровые технологии – это нужная и полезная вещь. Но это как огонь – можно на нем приготовить пищу, а можно сжечь дом. Сейчас многие говорят о том, что права человека стоило бы дополнить новым правом – правом на интернет. Теперь это не только досуг и развлечение, это стало насущной необходимостью: получение многих государственных услуг уже осуществляется в цифровом формате, есть онлайн-образование. И власть не первый год работает над тем, чтобы на карте все меньше оставалось населенных пунктов, где «не ловит» сеть и нет возможности выйти в интернет. При этом цифровая доступность должна быть по карману людям с невысокими доходами. Создаются общественные и бесплатные точки доступа в сеть интернет. На приобретение компьютера для школьника малообеспеченная семья может попросить материальную помощь.
Но интернет также стал и местом, где нарушаются наши права: все мы знаем о буллинге (травле), о разглашении в соцсетях личной тайны человека, цифровая среда широко используется для совершения преступлений – таких как торговля информационными базами данных, различных видов мошенничества. Конечно, люди должны быть защищены в цифровом пространстве так же, как и в реальной жизни.
И еще: не должно быть разделения и дискриминации по признаку охвата цифровизацией. Любая государственная услуга должна быть доступна человеку вне зависимости от того, пришел ли он получить ее в офисе какого-то учреждения, или решил это сделать в цифровом формате.
Сопротивляться техническому прогрессу невозможно и неправильно. Жизнь вокруг нас меняется. Но нельзя игнорировать право граждан на сохранение традиционных способов взаимодействия с государством. В первую очередь я подразумеваю право на обращение в органы власти и местного самоуправления, гарантированное ст. 33 Конституции РФ, — обращаться лично или направлять индивидуальные или коллективные обращения. И мы всегда готовы подставить плечо, если это право нарушается и нужна помощь.
Юлия КЛИМЫЧЕВА.
Елена Карташова, Уполномоченный по правам человека Томской области:
— Пришло время подводить итоги уходящего года. Я бы хотела поблагодарить каждого, кто помогал в этом году восстанавливать нарушенные права наших земляков. Поздравляю всех жителей нашего региона с наступающим Новым годом! Желаю вам крепкого здоровья, пусть новый 2022 год станет началом светлых и радостных событий для всех нас!